Кому выгодны новые изменения в энергосекторе страны: "бедным" нефтяникам или "богатому" государству. "Forbes (Казахстан)". 6 апреля 2020

Что означает запрет на ввоз топлива в Казахстан из России, читателям Forbes.kz объясняет Серик Буркитбаев.
В конце марта Министерство энергетики РК приняло постановление о трехмесячном запрете на ввоз бензина, дизельного топлива и керосина из РФ. В то же время был снят запрет на экспорт топлива из Казахстана в Россию. На первый взгляд, мотивы такого решения вполне оправданы – правительство принимает меры для недопущения переизбытка топлива на внутреннем рынке в связи со снижением уровня потребления нефтепродуктов из-за мер, принятых в борьбе с коронавирусом. Но в этом постановлении есть и другая сторона, считает экс-министр транспорта и коммуникаций РК, а также бывший руководитель АО "КазМунайГаз" и Казахстанского института нефти и газа Серик Буркитбаев.
- Я сейчас нахожусь не в Казахстане, но слежу за всеми событиями, и когда услышал об этой новости, то очень сильно удивился. Это, можно сказать, историческое решение – долгие годы мы делали наоборот. Да, спрос на внутреннем рынке на топливо действительно упал, в том числе и в России, там также сейчас действуют различные ограничения, поэтому есть опасения, что российская продукция хлынет на наш рынок. Однако важно в этом решении не то, что пытаются защитить внутренний рынок, а то, что мы можем по косвенным признакам хотя бы примерно установить, по какой цене поставляется нефть на наши НПЗ – ведь это всегда было тайной за семью печатями, - объяснил экс-министр.
Нововведение говорит о том, что цена $25 за баррель является критической для казахстанской отрасли по переработке нефти. Весьма вероятно, что именно по такой цене на наши НПЗ и поставляется нефть для переработки.
- И неважно, сколько стоит нефть в данный момент на мировых рынках – 60, 80 или 100 долларов. Часть наших нефтедобывающих компаний была обязана поставлять извлекаемые ресурсы на НПЗ именно по такой цене, вне зависимости от текущего мирового ценообразования. Понятно, что в их число входили не "избранные" компании – по прошлогодним ценам им это было не очень выгодно, чего уж говорить о событиях пяти- или десятилетней давности. Теперь-то, конечно, они пока на коне. И, если следовать такой логике, становится интересно, по какой же формуле устанавливается цена на топливо внутри страны? Ведь этот вопрос также скрыт туманом неопределенности, - добавил Серик Буркитбаев.
Не совсем ясно, почему, когда во всем мире при падающей цене на нефть падает и цена на топливо, в нашей стране стоимость нефтепродуктов остается неизменной либо снижается незначительно. Возможно, фиксированная цена в $25 за баррель при поставках нефти на НПЗ и является частичным объяснением.
Также наше правительство и статистические службы любят говорить, что в Казахстане цена на бензин – одна их самых низких в мире. По мнению Серика Минаваровича, это большой обман, хотя цена на топливо, на первый взгляд, действительно кажется весьма привлекательной.
- Сейчас у нас цена на 92-й бензин сложилась на уровне 30 центов за литр по текущему курсу (около 155 тенге за литр по курсу 450 тенге за доллар*). Еще месяц назад стоимость составляла около 40-45 центов. В США цена за галлон в среднем по штатам упала до $2 – это около 50 центов за литр. В ряде штатов прайс на топливо опустился еще ниже. В Европе цена на бензин практически повсеместно превышает 1 евро. Но во всех этих странах половину цены на топливо, а чаще всего больше, составляют акцизы. Да, люди платят больше за продукт, но эти деньги идут в бюджет в виде налоговых поступлений, то есть возвращаются гражданам в виде высоких социальных пособий, качественных дорог и честных государственных органов. Потребители бензина фактически платят себе в карман – госбюджет же общий. У нас же акциз составляет совсем незначительную часть – 18 тенге за литр (1000 литров бензина равны приблизительно 750 кг из-за разницы в плотности – F), это всего 12-13% от итоговой цены литра, - подсчитал эксперт.
Стоит отметить также и отдельный транспортный налог, который чаще всего замалчивается, а ведь во многих странах мира его нет - он входит в цену бензина. Про уровень зарплат, покупательскую способность и долю ВВП на душу населения в странах, с которыми Казахстан часто любят сравнивать, в таком случае вообще лучше не стоит вспоминать.
Выходит, что основная часть дохода от продажи топлива возвращается не государству, не НПЗ, которые таким образом могли бы "отбивать" затраты, вложенные государством в их модернизацию, и даже не нефтяным компаниям.
- Насколько мне известно, наши нефтеперерабатывающие заводы не извлекают значимой прибыли из получаемой продукции. Они получают сырую нефть и отдают нефтепродукты, получая фиксированную цену за процессинг. Они не самостоятельные игроки, так же как и поставщики нефти. С учетом сложившейся ситуации могу сказать, что ничего не потеряли, а даже выиграли лишь поставщики бензина, - сказал Серик Буркитбаев.
На вопрос, какая цена на мировых рынках на нефть является для казахстанского нефтедобывающего сектора и экономики в целом минимально рентабельной, экс-министр затруднился ответить однозначно.
- У каждой компании и даже нефтяного участка своя цена рентабельности. Нужно учитывать, сколько инвестиций в развитие месторождений и производство вложено, какие существуют операционные расходы, какие есть транспортные расходы на поставку нефти и так далее. При учете всех затрат часть месторождений даже при $40 за баррель могут быть убыточными. Как можно подсчитать, например, точку безубыточности Кашагана, учитывая, сколько средств туда вложено? Здесь я не могу дать однозначного ответа. Для нашей нефтяной промышленности чем цена будет выше, тем лучше. В любом случае она будет работать, даже если цены упадут ниже $20. Другого выхода нет, - ответил собеседник.
* интервью было записано 1 апреля.