В начале пути каждая ОЭЗ - это абсолютно венчурный проект.
Финансовые услуги » Макроэкономика
Строительство » Северо-Кавказский ФО
Строительство » Московский регион
Строительство » Северо-Западный ФО
Строительство » Промышленное строительство РФ
Строительство » Торгово-административное строительство РФ
Строительство » Жилищное строительство РФ
Строительство » Дорожное строительство РФ и инфраструктурные проекты
Строительство » Сибирский ФО
Строительство » Дальневосточный ФО
Финансовые услуги » Туристический рынок
Строительство » Северо-Кавказский ФО
Строительство » Московский регион
Строительство » Северо-Западный ФО
Строительство » Промышленное строительство РФ
Строительство » Торгово-административное строительство РФ
Строительство » Жилищное строительство РФ
Строительство » Дорожное строительство РФ и инфраструктурные проекты
Строительство » Сибирский ФО
Строительство » Дальневосточный ФО
Финансовые услуги » Туристический рынок
11.06.2015 в 13:47 | INFOLine, ИА (по материалам Министерства экономического развития) | Advis.ru
Заместитель министра экономического развития Александр Цыбульский об успешных зонах, рисках для государственных инвестиций и нерасторопности региональных команд. - Ведомости
Российские особые экономические зоны пока "в ясельном возрасте", два года назад говорил в интервью "Ведомостям" предыдущий куратор ОЭЗ в Минэкономразвития - Олег Савельев. Сейчас Савельев, возглавивший Министерство Крыма, работает над созданием зоны с особыми условиями, которая покроет весь полуостров. А классические ОЭЗ, которые по-прежнему на детской стадии развития, с ноября прошлого года взращивает Александр Цыбульский. Интерес к ОЭЗ не угасает, радуется он: новые инвесторы регистрируются, несмотря на кризис и санкции, регионы шлют заявки, а правительство с конца прошлого года согласилось создать две новые зоны.
Темпы роста у зон неравномерные, признает он: портовые "пока не особенно двигаются", многие туристические строились на слишком оптимистичных прогнозах, зато в производственных и технико-внедренческих уже есть свои истории успеха. Теперь надо, чтобы остальные губернаторы брали с них пример, говорит он, а если стимулов не хватит - придется штрафовать местные бюджеты.
- В этом году российским ОЭЗ исполняется 10 лет. Можно ли уже оценить их эффект? Оправдали ли они себя?
- Оценивать эффективность можно и нужно с самого начала. На каждом этапе просто показатели эффективности разные. Один из важнейших - объем частных инвестиций на каждый вложенный бюджетный рубль. Сейчас у нас 2,5 руб. частных на один бюджетный, и это средний показатель по всем типам зон, включая туристические.
- Это много или мало?
- Неплохо для 10-летнего проекта, тем более что большинство зон стартовало в последние пять лет. А если брать только производственные зоны, там соотношение бюджетных и частных инвестиций примерно 1 к 3,5 и инвестиции еще продолжаются. У нас даже за 2014 г., несмотря на санкции и экономические трудности, вошло 64 новых резидента, из них четверть - иностранные компании. Инструмент становится все более востребованным.
Мы ежегодно оцениваем эффективность зон, составляем рейтинг и четко понимаем, какие ОЭЗ у нас наиболее активно развиваются, какие выстрелили за последние годы. Например, Санкт-Петербург и Томск за последние два года сделали скачок. Традиционные лидеры - Татарстан и Липецк, которые делят максимальный результат.
У нас уже есть абсолютно уникальные площадки с полностью подведенной инфраструктурой, с дешевым подключением к сетям. Для инвестора важен возврат на капитал плюс понятные условия, которые не изменятся в процессе реализации проекта. А мы гарантируем, что льготный режим остается даже в случае изменения налогового законодательства. Плюс инвесторам обеспечен режим ручного сопровождения проекта, включая возможность напрямую обращаться к губернатору.
Сегодня наша задача - научиться грамотно "продавать" ОЭЗ, в том числе на мировых рынках. Раньше ОЭЗ практически не занимались маркетингом, но это нормально: мы были на той стадии, когда надо было готовить то, что продавать. К сожалению, этому мы пока не научились за исключением конкретных руководителей регионов, но и их можно по пальцам пересчитать. Наша задача - стимулировать всех остальных, чтобы они более ответственно относились к продвижению ОЭЗ.
- Через сколько лет ОЭЗ дают свой максимальный эффект, если брать международную практику?
- Если говорить об ОЭЗ, которые у всех на слуху (Дубай, Сингапур, китайские зоны), их средняя продолжительность жизни - 30 лет с учетом масштаба затрат и самих проектов, которые там реализуются. У нас этот процесс очень сильно ускорен.
- За счет чего?
- Хочется думать, что за счет нашей работы и работы коллег в регионах. За 10 лет с момента запуска этого инструмента уже есть площадки, которые вышли на самоокупаемость. Их все знают, это те первые зоны, которые зародились тогда, в 2005 г.: Липецк, Татарстан.
- Их секрет успеха в работе региональных администраций?
- Конечно, во многом успех зон зависит от эффективности работы региональной команды. Насколько губернатор лично вместе со своей командой заинтересован в развитии этой зоны - настолько успешен будет этот проект. Мы можем сделать сколько угодно инфраструктурных вложений, но не получим отдачи. Или мы можем взять все полномочия на себя и полностью развивать самостоятельно, но это неверно. Сейчас мы, наоборот, хотим внести изменения в закон и максимально передать на региональный уровень полномочия по управлению ОЭЗ. Заявляя о создании зоны, они должны, во-первых, четко определить, каких показателей хотят достичь. Особенно если проект предполагает использование федеральных денег. Во-вторых, они должны активно участвовать в развитии зоны, подготовке площадки. И если это у них не получается, то они должны нести ощутимую финансовую ответственность.
- Как именно?
- Мы говорим региону: "Вы развиваете зону, мы вам даем, например, миллиард, а если у вас это не получится, то мы из вашего бюджета 30-50% заберем обратно - пропорционально тому, насколько вы не достигли целевых показателей". Правда, получается, что за нерасторопность управленческой команды мы наказываем весь регион, у которого сократится финансирование, людей. Поэтому помимо такой ответственности должна быть и дисциплинарная, и административная ответственность профессиональной команды. Они должны понимать, что если они не выполнят целевые показатели, то будут уволены, причем не по собственному желанию, а по соответствующей статье.
Делая государственные инвестиции, мы должны каким-то образом хеджировать риски их неэффективного использования. С другой стороны, мы понимаем, что запустить проект в "зеленом поле" - это всегда риск. И наша задача как органа государственной власти - этот риск на себя брать. Мы осознаем, что не каждая из тех ОЭЗ, которые мы финансируем, действительно стартанет. В начале пути каждая ОЭЗ - это абсолютно венчурный проект.
- Государственные венчурные инвестиции?
- Мы оцениваем площадку с точки зрения ее географической привязки, логистической доступности, желания местных властей ее развивать. После этого мы вкладываем деньги в инфраструктуру. И немалые, надо сказать. Нельзя продать голое поле. Территорий у нас много: вот, например, Дальний Восток весь - приходите, берите, мы вам бесплатно дадим землю. Но если к ней не подведена инфраструктура, если там нет дорог, нет рынка потребления в радиусе 600 км вокруг, то ни один инвестор туда не пойдет.
Запуская ОЭЗ, мы никогда не сможем гарантировать, что инвесторы все же придут - даже те, которые нам это обещали. Нам, может быть, даже проще, потому что мы вкладываем бюджетные деньги. А когда человек из своего кармана достает деньги, он хочет платить за то, что видит. А за наше даже самое искреннее обещание - например, построить инфраструктуру - бизнес вряд ли будет готов платить. На входе они подписывают лишь меморандум о намерениях, юридически не обязывающий документ. Но это наша работа - брать на себя риски и нести за них ответственность. Если из 10 проектов восемь будет успешных, а два отвалятся - уже хорошо.
- К вопросу о бюджетных деньгах - почему в 2014 г. бюджетное финансирование ОЭЗ составило 11,4 млрд руб. против около 5 млрд руб. в предыдущие и последующие годы?
- В 2014 г. у нас была большая инвестиция - Иннополис. Общий объем финансирования составил 15 млрд руб., сейчас по уже исполненным контрактам оплачено 5,5 млрд руб. Это уникальный проект. После развала СССР много городов и сел перестали существовать, а Иннополис, по сути, это первый новый город, который мы официально зарегистрируем и который будет официально не только ОЭЗ, но и полноценным населенным пунктом. Это новое качество жизни для людей и выход на новый этап территориального развития - создание специализированных городов: иннополисы, аэротрополисы. Это все точки экономического роста.
По Иннополису уже подписано соглашение с "Ростехом". Есть интерес других потенциальных резидентов - в основном это компании из IT, сейчас идут переговоры, и уже к концу этого года - началу следующего мы должны увидеть серьезный приток резидентов.
- В прошлом году Минэкономразвития предлагало закрыть две ОЭЗ - туристическую на острове Русский и портовую в Мурманске, были подготовлены соответствующие законопроекты - решение наконец принято?
- Когда я был назначен заместителем министра, первое, с чем я столкнулся, был как раз вопрос закрытия этих двух зон. Мы сейчас думаем. Что касается острова Русский, откровенно говоря, у меня до сих пор есть большие сомнения по поводу его туристического потенциала - это мое экспертное мнение, не как заместителя министра. Пока ее эффективность не очевидна, потому что там есть много ограничивающих факторов, которые на сегодня не удается преодолеть местной администрации. И я уверен, что этот процесс в любом случае будет не такой простой из-за специфики места. Там еще ничего не вложено и даже невозможно начать процесс оформления из-за земельных проблем.
Но губернатор сказал, что заинтересован в развитии этого проекта и хотел бы его сохранить, и мы приняли решение, что на какое-то время еще продлим его существование. Не знаю, будет ли он эффективен, но к этому вопросу мы в любом случае будем возвращаться. В то же время я буду приветствовать любые планы профильного вице-премьера и полпреда Юрия Петровича [Трутнева] и Минвостокразвития по развитию этой территории. Если захотят там, например, территорию опережающего развития создавать, мы закроем эту ОЭЗ.
- По поводу Мурманска тоже до сих пор думаете? Там до сих пор нет резидентов?
- По Мурманску у меня диаметрально противоположная позиция. Это часть арктической территории России, которая требует особого подхода. Мы должны поддерживать развитие арктической территории как стратегического региона и создавать там такие точки роста. Мурманский порт сам по себе уникален и востребован со стороны инвесторов. Это вопрос более внимательного отношения к развитию этого проекта. Там тоже были технические проблемы с оформлением земли и с оформлением схемы территориального планирования, все это очень медленно шло. Но сейчас это готовая площадка, и уже есть восемь инвесторов, с которыми подписаны соглашения, которые готовы входить в эту зону.
- А в ОЭЗ "Советская Гавань" наконец появились резиденты? Нет планов ее закрыть?
- Вообще, портовые зоны, за исключением Ульяновска, у нас пока не очень идут. Но "Советская Гавань" точно не закрывается, мы даже хотим расширить ее территорию. Там тоже есть живые инвесторы, которые готовы туда входить. Я вынужден вернуться к тому же тезису: если местной администрации это надо, то зона развивается активно. А местная администрация на протяжении четырех-пяти лет не могла сделать свою работу - по выделению и переоформлению земли, по схеме территориального планирования, по вопросам плана перспективного развития зоны. Может быть, виноваты мы, что не торопили их каждый день. С другой стороны, если регион заявляет, что заинтересован в создании такой точки роста, мы же не воспитатели, чтобы постоянно их дергать. Но сейчас мы продвинулись, коллеги свою часть работы сделали, и теперь зона фактически готова к функционированию. Я встречался с резидентами - люди ждут этого режима, чтобы начать проект. Это проекты по перевалке, есть интересный проект по аквакультуре - разведение и переработка моллюсков, морских огурцов. Есть очень хорошие проекты.
- Насколько себя оправдали туристические зоны? Есть ли там жизнь?
- Жизнь есть. Но оценить их сложно. Сначала мне тоже казалось, что они абсолютно неэффективны и вообще-то их тоже надо бы закрыть. С другой стороны, в том же Алтайском крае инфраструктура построена и проходная мощность этой зоны - 2,5 млн человек в год. По-моему, это много для этого региона, да и по сравнению с зонами в той же Бурятии. Я пересмотрел свое мнение и не уверен, что она неэффективна.
Но и с байкальскими зонами все не так однозначно. Место уникальное, но очень труднодоступное, даже из Москвы добраться туда непросто. Так что это узкосегментированный туризм. Но я считаю, что потенциал колоссальный - он должен быть рассчитан на китайских туристов, они готовы туда приезжать. Если обеспечить нормальное сообщение Забайкальск - Иркутск, то 5,5-6 млн туристов в год обеспечит Китай. А китайские туристы - это платежеспособный спрос, т. е. это и торговля, и культура, можно будет говорить о зонах дьюти-фри. Проект хороший сам по себе, но, может быть, стоило более аккуратно просчитывать потенциал заполняемости.
- Как вы оцениваете Северо-Кавказский туристический кластер?
- Он довольно активно развивается. Сначала будут развиваться три курорта: Архыз, Ведучи и Безенги. Они были признаны наиболее перспективными. Очень рекомендую съездить на Архыз, сам езжу туда кататься. Там практически с нуля создана очень неплохая горнолыжная инфраструктура. Это маленький европейский уголок, хорошие трассы - пока всего четыре маршрута, но к следующему сезону еще один склон откроется. Потенциал этого курорта соизмерим с Тремя Долинами. Три Долины строились 250 лет, но и мы на Архызе, если захотим, будем свой Церматт иметь.
- Зачем понадобилась недавно созданная ОЭЗ в Завидове? Разве без ОЭЗ туда невозможно привлечь инвесторов?
- Гостиничный бизнес сам по себе долго окупаем. Он привлекателен только для тех, кто вкладывает вдолгую, и тех, кто потом привлекает сетевые компании для управления своей инфраструктурой. В Завидове уже есть инвестор: обустроена акватория, построен и отдан под управление сети Radisson отель, облагорожена территория. Причем инвестор еще и несет довольно большую социальную нагрузку: все объекты открыты для местного населения, есть детские спортивные секции. И коль уж такая точка экономического роста возникла, то, чтобы привлечь дополнительных инвесторов в этот проект, было принято решение создать на этом месте ОЭЗ. Это был запрос региона, который это видит для себя как точку экономического роста. В этой ОЭЗ уже 22,5 млрд руб. заявленных инвестиций и свыше 4000 рабочих мест в перспективе. И это только внутри зоны! А любая ОЭЗ обрастает поясом вокруг. Если есть инвестор, вложивший деньги, но, чтобы дальше развивать эту территорию, надо помочь - конечно, надо помогать.
- Есть ли новые запросы на создание ОЭЗ?
- Множатся как грибы после дождя! У нас сегодня на столе запросы от 17 регионов на 24 зоны, и еще два-три губернатора мне говорили, что тоже готовят такое обращение. Это, разумеется, не означает, что все эти ОЭЗ будут созданы, - мы будем смотреть, какие из них перспективны. Есть серьезно настроенные регионы, а есть декларации "Хочу здесь и сейчас".
- Если говорить о новых заявках, зоны какого типа наиболее востребованы?
- В основном промышленно-производственные. По большому счету самый понятный бизнес. Создается площадка, к ней подводится необходимая инженерия, дальше заходят инвесторы.
- А технопарки?
- С технопарками сложнее. Тем более когда есть Иннополис, который очень сильно поднимает планку. Тяжело после этого в поле построить барак и предлагать его людям, которые занимаются, например, компьютерным моделированием, ведь это особые люди, им по всему миру создают особые условия.
- Чувствуете ли вы конкуренцию ОЭЗ с новым инструментом - территориями опережающего развития (ТОР)? В чем вообще их основное отличие кроме географии применения?
- Это действительно очень схожие механизмы, ключевое отличие - ставки социальных взносов. В ОЭЗ мы сознательно никогда не шли на их существенное снижение, потому что это часть наших социальных обязательств, это часть стратегии. Но развитие Дальнего Востока требует особого подхода - там нужен механизм, который должен быть лучше всех остальных. Ведь это очень непростая с экономической точки зрения территория. Экономически обоснованные проекты там можно пересчитать по пальцам. Требования очень жесткие: продукция, выпускаемая там, должна быть очень востребованной, очень конкурентной, готовой к выходу на экспорт - а это рынки Японии, Китая, где не так-то просто конкурировать. Либо это должна быть продукция с такой себестоимостью, которая позволяет продавать ее здесь в Центральной России или Европе с учетом огромного транспортного плеча. Кроме того, надо создавать стимулы для переселения и работы в регионе. Так что там могут и должны быть эксклюзивные инструменты. Но если мы всем по всей территории России дадим льготный режим, государство просто не сможет выполнять свои социальные обязательства.
Российские особые экономические зоны пока "в ясельном возрасте", два года назад говорил в интервью "Ведомостям" предыдущий куратор ОЭЗ в Минэкономразвития - Олег Савельев. Сейчас Савельев, возглавивший Министерство Крыма, работает над созданием зоны с особыми условиями, которая покроет весь полуостров. А классические ОЭЗ, которые по-прежнему на детской стадии развития, с ноября прошлого года взращивает Александр Цыбульский. Интерес к ОЭЗ не угасает, радуется он: новые инвесторы регистрируются, несмотря на кризис и санкции, регионы шлют заявки, а правительство с конца прошлого года согласилось создать две новые зоны.
Темпы роста у зон неравномерные, признает он: портовые "пока не особенно двигаются", многие туристические строились на слишком оптимистичных прогнозах, зато в производственных и технико-внедренческих уже есть свои истории успеха. Теперь надо, чтобы остальные губернаторы брали с них пример, говорит он, а если стимулов не хватит - придется штрафовать местные бюджеты.
- В этом году российским ОЭЗ исполняется 10 лет. Можно ли уже оценить их эффект? Оправдали ли они себя?
- Оценивать эффективность можно и нужно с самого начала. На каждом этапе просто показатели эффективности разные. Один из важнейших - объем частных инвестиций на каждый вложенный бюджетный рубль. Сейчас у нас 2,5 руб. частных на один бюджетный, и это средний показатель по всем типам зон, включая туристические.
- Это много или мало?
- Неплохо для 10-летнего проекта, тем более что большинство зон стартовало в последние пять лет. А если брать только производственные зоны, там соотношение бюджетных и частных инвестиций примерно 1 к 3,5 и инвестиции еще продолжаются. У нас даже за 2014 г., несмотря на санкции и экономические трудности, вошло 64 новых резидента, из них четверть - иностранные компании. Инструмент становится все более востребованным.
Мы ежегодно оцениваем эффективность зон, составляем рейтинг и четко понимаем, какие ОЭЗ у нас наиболее активно развиваются, какие выстрелили за последние годы. Например, Санкт-Петербург и Томск за последние два года сделали скачок. Традиционные лидеры - Татарстан и Липецк, которые делят максимальный результат.
У нас уже есть абсолютно уникальные площадки с полностью подведенной инфраструктурой, с дешевым подключением к сетям. Для инвестора важен возврат на капитал плюс понятные условия, которые не изменятся в процессе реализации проекта. А мы гарантируем, что льготный режим остается даже в случае изменения налогового законодательства. Плюс инвесторам обеспечен режим ручного сопровождения проекта, включая возможность напрямую обращаться к губернатору.
Сегодня наша задача - научиться грамотно "продавать" ОЭЗ, в том числе на мировых рынках. Раньше ОЭЗ практически не занимались маркетингом, но это нормально: мы были на той стадии, когда надо было готовить то, что продавать. К сожалению, этому мы пока не научились за исключением конкретных руководителей регионов, но и их можно по пальцам пересчитать. Наша задача - стимулировать всех остальных, чтобы они более ответственно относились к продвижению ОЭЗ.
- Через сколько лет ОЭЗ дают свой максимальный эффект, если брать международную практику?
- Если говорить об ОЭЗ, которые у всех на слуху (Дубай, Сингапур, китайские зоны), их средняя продолжительность жизни - 30 лет с учетом масштаба затрат и самих проектов, которые там реализуются. У нас этот процесс очень сильно ускорен.
- За счет чего?
- Хочется думать, что за счет нашей работы и работы коллег в регионах. За 10 лет с момента запуска этого инструмента уже есть площадки, которые вышли на самоокупаемость. Их все знают, это те первые зоны, которые зародились тогда, в 2005 г.: Липецк, Татарстан.
- Их секрет успеха в работе региональных администраций?
- Конечно, во многом успех зон зависит от эффективности работы региональной команды. Насколько губернатор лично вместе со своей командой заинтересован в развитии этой зоны - настолько успешен будет этот проект. Мы можем сделать сколько угодно инфраструктурных вложений, но не получим отдачи. Или мы можем взять все полномочия на себя и полностью развивать самостоятельно, но это неверно. Сейчас мы, наоборот, хотим внести изменения в закон и максимально передать на региональный уровень полномочия по управлению ОЭЗ. Заявляя о создании зоны, они должны, во-первых, четко определить, каких показателей хотят достичь. Особенно если проект предполагает использование федеральных денег. Во-вторых, они должны активно участвовать в развитии зоны, подготовке площадки. И если это у них не получается, то они должны нести ощутимую финансовую ответственность.
- Как именно?
- Мы говорим региону: "Вы развиваете зону, мы вам даем, например, миллиард, а если у вас это не получится, то мы из вашего бюджета 30-50% заберем обратно - пропорционально тому, насколько вы не достигли целевых показателей". Правда, получается, что за нерасторопность управленческой команды мы наказываем весь регион, у которого сократится финансирование, людей. Поэтому помимо такой ответственности должна быть и дисциплинарная, и административная ответственность профессиональной команды. Они должны понимать, что если они не выполнят целевые показатели, то будут уволены, причем не по собственному желанию, а по соответствующей статье.
Делая государственные инвестиции, мы должны каким-то образом хеджировать риски их неэффективного использования. С другой стороны, мы понимаем, что запустить проект в "зеленом поле" - это всегда риск. И наша задача как органа государственной власти - этот риск на себя брать. Мы осознаем, что не каждая из тех ОЭЗ, которые мы финансируем, действительно стартанет. В начале пути каждая ОЭЗ - это абсолютно венчурный проект.
- Государственные венчурные инвестиции?
- Мы оцениваем площадку с точки зрения ее географической привязки, логистической доступности, желания местных властей ее развивать. После этого мы вкладываем деньги в инфраструктуру. И немалые, надо сказать. Нельзя продать голое поле. Территорий у нас много: вот, например, Дальний Восток весь - приходите, берите, мы вам бесплатно дадим землю. Но если к ней не подведена инфраструктура, если там нет дорог, нет рынка потребления в радиусе 600 км вокруг, то ни один инвестор туда не пойдет.
Запуская ОЭЗ, мы никогда не сможем гарантировать, что инвесторы все же придут - даже те, которые нам это обещали. Нам, может быть, даже проще, потому что мы вкладываем бюджетные деньги. А когда человек из своего кармана достает деньги, он хочет платить за то, что видит. А за наше даже самое искреннее обещание - например, построить инфраструктуру - бизнес вряд ли будет готов платить. На входе они подписывают лишь меморандум о намерениях, юридически не обязывающий документ. Но это наша работа - брать на себя риски и нести за них ответственность. Если из 10 проектов восемь будет успешных, а два отвалятся - уже хорошо.
- К вопросу о бюджетных деньгах - почему в 2014 г. бюджетное финансирование ОЭЗ составило 11,4 млрд руб. против около 5 млрд руб. в предыдущие и последующие годы?
- В 2014 г. у нас была большая инвестиция - Иннополис. Общий объем финансирования составил 15 млрд руб., сейчас по уже исполненным контрактам оплачено 5,5 млрд руб. Это уникальный проект. После развала СССР много городов и сел перестали существовать, а Иннополис, по сути, это первый новый город, который мы официально зарегистрируем и который будет официально не только ОЭЗ, но и полноценным населенным пунктом. Это новое качество жизни для людей и выход на новый этап территориального развития - создание специализированных городов: иннополисы, аэротрополисы. Это все точки экономического роста.
По Иннополису уже подписано соглашение с "Ростехом". Есть интерес других потенциальных резидентов - в основном это компании из IT, сейчас идут переговоры, и уже к концу этого года - началу следующего мы должны увидеть серьезный приток резидентов.
- В прошлом году Минэкономразвития предлагало закрыть две ОЭЗ - туристическую на острове Русский и портовую в Мурманске, были подготовлены соответствующие законопроекты - решение наконец принято?
- Когда я был назначен заместителем министра, первое, с чем я столкнулся, был как раз вопрос закрытия этих двух зон. Мы сейчас думаем. Что касается острова Русский, откровенно говоря, у меня до сих пор есть большие сомнения по поводу его туристического потенциала - это мое экспертное мнение, не как заместителя министра. Пока ее эффективность не очевидна, потому что там есть много ограничивающих факторов, которые на сегодня не удается преодолеть местной администрации. И я уверен, что этот процесс в любом случае будет не такой простой из-за специфики места. Там еще ничего не вложено и даже невозможно начать процесс оформления из-за земельных проблем.
Но губернатор сказал, что заинтересован в развитии этого проекта и хотел бы его сохранить, и мы приняли решение, что на какое-то время еще продлим его существование. Не знаю, будет ли он эффективен, но к этому вопросу мы в любом случае будем возвращаться. В то же время я буду приветствовать любые планы профильного вице-премьера и полпреда Юрия Петровича [Трутнева] и Минвостокразвития по развитию этой территории. Если захотят там, например, территорию опережающего развития создавать, мы закроем эту ОЭЗ.
- По поводу Мурманска тоже до сих пор думаете? Там до сих пор нет резидентов?
- По Мурманску у меня диаметрально противоположная позиция. Это часть арктической территории России, которая требует особого подхода. Мы должны поддерживать развитие арктической территории как стратегического региона и создавать там такие точки роста. Мурманский порт сам по себе уникален и востребован со стороны инвесторов. Это вопрос более внимательного отношения к развитию этого проекта. Там тоже были технические проблемы с оформлением земли и с оформлением схемы территориального планирования, все это очень медленно шло. Но сейчас это готовая площадка, и уже есть восемь инвесторов, с которыми подписаны соглашения, которые готовы входить в эту зону.
- А в ОЭЗ "Советская Гавань" наконец появились резиденты? Нет планов ее закрыть?
- Вообще, портовые зоны, за исключением Ульяновска, у нас пока не очень идут. Но "Советская Гавань" точно не закрывается, мы даже хотим расширить ее территорию. Там тоже есть живые инвесторы, которые готовы туда входить. Я вынужден вернуться к тому же тезису: если местной администрации это надо, то зона развивается активно. А местная администрация на протяжении четырех-пяти лет не могла сделать свою работу - по выделению и переоформлению земли, по схеме территориального планирования, по вопросам плана перспективного развития зоны. Может быть, виноваты мы, что не торопили их каждый день. С другой стороны, если регион заявляет, что заинтересован в создании такой точки роста, мы же не воспитатели, чтобы постоянно их дергать. Но сейчас мы продвинулись, коллеги свою часть работы сделали, и теперь зона фактически готова к функционированию. Я встречался с резидентами - люди ждут этого режима, чтобы начать проект. Это проекты по перевалке, есть интересный проект по аквакультуре - разведение и переработка моллюсков, морских огурцов. Есть очень хорошие проекты.
- Насколько себя оправдали туристические зоны? Есть ли там жизнь?
- Жизнь есть. Но оценить их сложно. Сначала мне тоже казалось, что они абсолютно неэффективны и вообще-то их тоже надо бы закрыть. С другой стороны, в том же Алтайском крае инфраструктура построена и проходная мощность этой зоны - 2,5 млн человек в год. По-моему, это много для этого региона, да и по сравнению с зонами в той же Бурятии. Я пересмотрел свое мнение и не уверен, что она неэффективна.
Но и с байкальскими зонами все не так однозначно. Место уникальное, но очень труднодоступное, даже из Москвы добраться туда непросто. Так что это узкосегментированный туризм. Но я считаю, что потенциал колоссальный - он должен быть рассчитан на китайских туристов, они готовы туда приезжать. Если обеспечить нормальное сообщение Забайкальск - Иркутск, то 5,5-6 млн туристов в год обеспечит Китай. А китайские туристы - это платежеспособный спрос, т. е. это и торговля, и культура, можно будет говорить о зонах дьюти-фри. Проект хороший сам по себе, но, может быть, стоило более аккуратно просчитывать потенциал заполняемости.
- Как вы оцениваете Северо-Кавказский туристический кластер?
- Он довольно активно развивается. Сначала будут развиваться три курорта: Архыз, Ведучи и Безенги. Они были признаны наиболее перспективными. Очень рекомендую съездить на Архыз, сам езжу туда кататься. Там практически с нуля создана очень неплохая горнолыжная инфраструктура. Это маленький европейский уголок, хорошие трассы - пока всего четыре маршрута, но к следующему сезону еще один склон откроется. Потенциал этого курорта соизмерим с Тремя Долинами. Три Долины строились 250 лет, но и мы на Архызе, если захотим, будем свой Церматт иметь.
- Зачем понадобилась недавно созданная ОЭЗ в Завидове? Разве без ОЭЗ туда невозможно привлечь инвесторов?
- Гостиничный бизнес сам по себе долго окупаем. Он привлекателен только для тех, кто вкладывает вдолгую, и тех, кто потом привлекает сетевые компании для управления своей инфраструктурой. В Завидове уже есть инвестор: обустроена акватория, построен и отдан под управление сети Radisson отель, облагорожена территория. Причем инвестор еще и несет довольно большую социальную нагрузку: все объекты открыты для местного населения, есть детские спортивные секции. И коль уж такая точка экономического роста возникла, то, чтобы привлечь дополнительных инвесторов в этот проект, было принято решение создать на этом месте ОЭЗ. Это был запрос региона, который это видит для себя как точку экономического роста. В этой ОЭЗ уже 22,5 млрд руб. заявленных инвестиций и свыше 4000 рабочих мест в перспективе. И это только внутри зоны! А любая ОЭЗ обрастает поясом вокруг. Если есть инвестор, вложивший деньги, но, чтобы дальше развивать эту территорию, надо помочь - конечно, надо помогать.
- Есть ли новые запросы на создание ОЭЗ?
- Множатся как грибы после дождя! У нас сегодня на столе запросы от 17 регионов на 24 зоны, и еще два-три губернатора мне говорили, что тоже готовят такое обращение. Это, разумеется, не означает, что все эти ОЭЗ будут созданы, - мы будем смотреть, какие из них перспективны. Есть серьезно настроенные регионы, а есть декларации "Хочу здесь и сейчас".
- Если говорить о новых заявках, зоны какого типа наиболее востребованы?
- В основном промышленно-производственные. По большому счету самый понятный бизнес. Создается площадка, к ней подводится необходимая инженерия, дальше заходят инвесторы.
- А технопарки?
- С технопарками сложнее. Тем более когда есть Иннополис, который очень сильно поднимает планку. Тяжело после этого в поле построить барак и предлагать его людям, которые занимаются, например, компьютерным моделированием, ведь это особые люди, им по всему миру создают особые условия.
- Чувствуете ли вы конкуренцию ОЭЗ с новым инструментом - территориями опережающего развития (ТОР)? В чем вообще их основное отличие кроме географии применения?
- Это действительно очень схожие механизмы, ключевое отличие - ставки социальных взносов. В ОЭЗ мы сознательно никогда не шли на их существенное снижение, потому что это часть наших социальных обязательств, это часть стратегии. Но развитие Дальнего Востока требует особого подхода - там нужен механизм, который должен быть лучше всех остальных. Ведь это очень непростая с экономической точки зрения территория. Экономически обоснованные проекты там можно пересчитать по пальцам. Требования очень жесткие: продукция, выпускаемая там, должна быть очень востребованной, очень конкурентной, готовой к выходу на экспорт - а это рынки Японии, Китая, где не так-то просто конкурировать. Либо это должна быть продукция с такой себестоимостью, которая позволяет продавать ее здесь в Центральной России или Европе с учетом огромного транспортного плеча. Кроме того, надо создавать стимулы для переселения и работы в регионе. Так что там могут и должны быть эксклюзивные инструменты. Но если мы всем по всей территории России дадим льготный режим, государство просто не сможет выполнять свои социальные обязательства.
Введите e-mail получателя:
Укажите Ваш e-mail:
Получить информацию:
Получить информацию:
Специальное предложение