Зачем Китаю энергетическая независимость? "Forexpf.ru". 17 января 2017

Недавно Китай решил увеличить инвестиции в возобновляемую энергетику в ближайшие четыре года до 360 млн. долларов.
Какими будут последствия такого шага? За этим решением стоит немало причин, начиная с растущего беспокойства Пекина по поводу влияния глобального потепления и заканчивая политической необходимостью снижения уровня загрязнения в окутанных смогом городах. Впрочем, масштабы инвестиций говорят о том, что ключевыми драйверами энергетической стратегии являются две тесно связанные между собой политические цели: попытка создать модернизированную экономику, которая будет обеспечивать трудоустройство китайцев, а также намерение ограничить зависимость от импортных поставок.
Пекин может задаться целью добиться энергетической независимости к 2025 году. Это весьма неоднозначное утверждение, поскольку многие считают, что в такой политике нет необходимости, ведь страна может позволить себе заплатить на все необходимое. А кто-то просто не верит, что такой сценарий возможен. Первая точка зрения определенно верна. Китай платежеспособен. Но вопрос в том, хочет ли руководство страны во главе с президентом Си Цзиньпином еще сильнее повысить зависимость от иностранных поставок, учитывая ключевую значимость энергетики внутри экономики.
То, что происходит сейчас, можно проиллюстрировать с помощью всего лишь нескольких цифр. В 1980 году потребление нефти в Поднебесной составляло менее 2 млн барр./сутки. В прошлом году объемы потребления превысили уже 12 млн барр./сутки. А в 1992 году Китай полностью обеспечивал себя энергоресурсами. Десять лет назад импорт вырос до 4 млн барр./сутки, превысив 8 млн барр./сутки в 2015 году. Надежных данных за 2016 год еще нет, но уже сейчас можно с уверенностью сказать, что импорт продолжил увеличиваться и не в последнюю очередь из-за падения внутреннего производства. Традиционные месторождения страны истощены и, несмотря на прилагаемые усилия в разведке, включая Южно-Китайское море, было обнаружено очень мало новых ресурсов. Даже если принимать во внимание недавнее увеличение импорта для пополнения стратегических запасов в условиях низких цен, базовые темпы роста спроса выглядят удручающе.
Импорт нефти неумолимо растет, несмотря на ощутимое повышение энергоэффективности в Китае. Тесная корреляция между ростом ВВП и спросом на энергоносители, безусловно, нарушена, хотя некоторые официальные данные выглядят слишком хорошо, чтобы быть правдой. Следующая задача – разорвать связь между растущим уровнем жизни и необходимостью в наращивании объемов импорта. Текущие тренды указывают на повышение зависимости от поставок из таких проблемных стран, как Ирак, Саудовская Аравия, Нигерия и Венесуэла. Как показывает история, страны, становящиеся зависимыми от конкретных поставщиков, в конечном итоге оказываются втянутыми в их местную политику, чего Китай долгое время мудро предпочитал избегать.
Вопрос в том, удастся ли это Пекину на это раз. Благодаря нефти и углю, за последние 40 лет экономика продемонстрировала впечатляющий рост. Мобильность и наличие автомобиля стали частью базового социального договора между государством и народом. Ограничение мобильности будет рисковым шагом с политической точки зрения, но при текущих темпах роста – число продаваемых ежегодно новых автомобилей за последнее десятилетие увеличилось втрое (в 2016 году в Китае было продано более 20 млн автомобилей) – требования по ограничению импорта нефти поднимет и вопрос стратегической обеспеченности. Поднебесная уже начала применять меры по ограничению импорта угля. Стремительный рост закупок, наблюдавшийся до 2014 года, прекратился, и текущие объемы импорта расходуются экономно, в качестве промежуточного источника ресурсов в период реструктуризации угольной промышленности внутри страны. Сотни небольших и неэффективных шахт были закрыты, тогда как тренд общего потребления угля продолжает расти.
В 2015 году из угля было выработано 990 ГВт энергии. Всем, у кого сложилось впечатление о том, что китайская угольная промышленность переживает необратимый спад, следует обратить внимание на следующее: в стране продолжают открываться новые шахты, причем новые угольные электростанции запускаются каждую неделю. Все активнее уголь добывается в модернизированных шахтах; падения общего объема добычи угля не ожидается, и, возможно, к 2020 году импорт угля будет сведен к минимуму. Уголь будет и далее удовлетворять львиную долю потребности в электроэнергии, но увеличение общего спроса на электроэнергию, безусловно, будет сопровождаться ростом предложения ядерной энергии и возобновляемых энергоресурсов. Причем оба этих источника энергии уже занимают устойчивые позиции. В Китае находится 34 действующих электростанций, работающих на ядерной энергии, а еще 20 – в стадии строительства. Производство электроэнергии из возобновляемых источников выросло в три раза за последние пять лет. И новые инвестиции поддержат эту тенденцию.
К 2020 году, по последним оценкам Национальной энергетической администрации Китая, из ветра будет производиться порядка 210 ГВт электроэнергии, а ядерная энергетика будет давать 58 ГВт. Анонс новых инвестиций в возобновляемую энергетику говорит о стремлении к повышению самообеспеченности, но при этом также помогает президенту достичь своей второй цели – осуществить восстановление занятости. Китаю предстоит развить более комплексную экономику с ростом сферы услуг, потребления и высокой добавленной стоимостью. Для этого потребуется обеспечить работой население с 7,5 млн выпускниками в год, а также составить конкуренцию не только таким развитым индустриальным государствам, как США и Германия, но и таким развивающимся экономикам, как, к примеру, Индия.
Китай хочет стать одной из самых мощных промышленных держав мира и уже осознал, что таких успехов невозможно достичь посредством только лишь низких зарплат. Ответ, как указывается в планах китайских властей, лежит в акценте экономики на электроэнергии и, соответственно, источниках ее получения. Драйвером электрификации служит один из важнейших технических прорывов в энергетике – развитие энергосистем со сверхвысокой мощностью. К стыду Европы, Китая является неоспоримым мировым лидеров в сфере технологии энергосети, позволяющей вырабатывать энергию из многочисленных источников и распределять ее там, где она необходима. По историческим меркам потери при таком способе передачи энергии очень невелики. Электрификация в аспекте предложения имеет смысл только тогда. Если структура спроса также претерпевает изменения. Отсюда и распространение электромобилей. Конечно, присутствует эффект низкой базы, но в прошлом году Китаю удалось обогнать по продажам и Штаты, и Европу. Правительство планирует к 2013 году выйти на 40%-ную долю электромобилей на местном рынке. А для этого потребуются существенный импорт нефти, хотя объемы могут снизиться от текущих, что в свою очередь, повышает вероятность того, что мировой спрос на "черное золото" достигнет пика раньше, чем ожидалось.
Для достижения полной самообеспеченности в энергетическом секторе, Китаю нужно добиться успеха в другом амбициозном проекте - экспорте технологии энергосети. Пока этот план не реализован, но находится в стадии разработки. И как показывает история последних 40 лет, будет большой ошибкой недооценивать способности Пекина претворять планы в жизнь. Поскольку Поднебесная на данный момент потребляет четверть всей ежедневно используемой в мире энергии, такие перемены способны внести существенные коррективы в глобальные энергетические рынки. Компаниям, которые полагают, что их будущее зависит от экспорта энергии в Китай, следует внимательно следить за развитием событий.