"Непростой вопрос". Дмитрий Кобылкин рассказал о судьбе заявки в ООН на расширение шельфа. "ТАСС". 13 сентября 2018

Министр природных ресурсов и экологии — о будущем проекта "Сахалин — 1", перспективах арктического шельфа и вопросах защиты окружающей среды
Государственная комиссия по запасам в ближайшее время может одобрить новую технологическую схему по "Сахалину — 1", предоставленную в обновленном варианте ExxonMobil в мае этого года. Кроме того, Минприроды России не считает целесообразным открытие доступа частным компаниям на шельф Арктики из-за "неподъемной" стоимости работ в текущем моменте, а нефтяникам необходимо сконцентрироваться на проектах с готовой инфраструктурой, в частности, по трудноизвлекаемым запасам. Вопрос же возобновления выдачи лицензий на шельф целесообразно поднимать при цене свыше $100 за баррель нефти, рассказал в интервью ТАСС на полях Восточного экономического форума министр природных ресурсов и экологии России Дмитрий Кобылкин.
— Дмитрий Николаевич, раз мы находимся на Дальнем Востоке нашей страны, давайте начнем с вопроса про "Сахалин — 1". ExxonMobil в мае устранил замечания госкомиссии по запасам по проекту изменений технологической схемы и подал обновленную. Когда может быть одобрена обновленная технологическая схема?
— Документы поступили, мы их сейчас рассматриваем. В принципе у нас есть регламентные сроки. Думаю, быстро всё пройдет.
— То есть в ближайшие месяцы?
— Да.
— А до какого уровня может быть увеличена квота добычи нефти по проекту?
— Это мы сейчас не можем сказать пока.
— Если продолжать тему шельфовых проектов, то видите ли вы необходимость доступа частных компаний на шельф с тем, что цена нефти всё-таки сейчас начала расти?
— Вы знаете, та себестоимость работ, которая сегодня показана, для частных компаний будет неподъемной.
— Неподъемной?
— Конечно, это очень сложно.
— А если говорить о моратории на выдачу новых лицензий на шельфе, его уже сейчас стоит снимать или?..
— На мой взгляд, к шельфовым проектам подходить надо очень аккуратно. Не потому что у нас нет технологий. Мы в принципе понимаем, нарабатываем опыт, и некоторые компании уже очень успешно ведут шельфовые разработки не только в арктической зоне, на Каспийском море. Вопрос стоит в том, какие затраты компания несет и, вопрос рентабельности этих работ. Сегодня есть хорошие проекты несмотря на то, что они трудноизвлекаемые, в Западной Сибири, на готовой инфраструктуре. Это очень важно — продолжить работу и на готовой инфраструктуре добыть ту нефть, которая сегодня является трудной, помочь компаниям это сделать. И в большей степени они сегодня заинтересованы именно ТРИЗом.
— То есть вы считаете, что нам лучше сейчас сосредоточиться на работе в традиционных регионах, потому что там?..
— Я в этом уверен абсолютно, потому что сегодняшняя стоимость нефти, она говорит о том, что лучше использовать имеющуюся инфраструктуру.
— А как вы думаете, при какой цене нефти мы всё-таки можем вернуться к выдаче лицензий на шельф?
— Не могу какую-то точную цифру сказать. Но это точно за 100 (долларов за баррель нефти — прим. ред.).
— Возможно, мы еще когда-нибудь увидим эту цену.
— Почему нет.
— Она за последнее время растет.
— Да, шельфовая нефть когда-нибудь будет добываться.
— Когда вы планируете проводить встречи с комиссией ООН по рассмотрению российской заявки на расширение границ шельфа? И на каком этапе сейчас находится рассмотрение?
— Комиссия ООН регулярно собирается. У меня эту комиссию непосредственно как куратор от нашей стороны возглавил первый заместитель Храмов Денис Геннадьевич. Он буквально недавно вернулся оттуда, из Америки. Продвигаемся в этом непростом вопросе. При тех санкциях и при том отношении сегодня к Российской Федерации есть очень много мнений по поводу установления этой границы. Но очень тяжело профессиональным геологам, а таких очень много в комиссии, спорить с нашими профессиональными железными аргументами.
— То есть наши аргументы железные?
— Да.
— Но по ряду территорий наша заявка пересекалась с заявкой Дании? Урегулировали сейчас эти вопросы?
— Это непростой процесс, он не может решиться за одну сессию. У каждого есть свое мнение. Нам предстоит еще в этом плане хорошо поработать. Вопрос не снят.
— Пока ничего не решено, да? А на какой стадии сейчас находится предложение Минприроды удвоить госфинансирование геологоразведки с 20 миллиардов рублей?
— Всегда должна быть какая-то цель и необходимость. Исходя из того, что мы должны иметь определенный горизонт добычи тех или иных полезных ископаемых. Мы исходим из высоких планок планирования. Но всему нужно обоснование.
— Говорилось раньше, что мы надеялись на подписание соглашения с Норвегией по бывшей серой зоне этим летом. Есть уже теперь понимание по срокам, когда оно может быть подписано? И вы сами как-то проводите переговоры сейчас?
— Мы ведем переговоры, но пока сроков нет.
— Не собираетесь в Норвегию?
— Я собираюсь в Норвегию.
— А когда?
— В этом году точно слетаю.
— В этом году, да? Прекрасно. И еще вопрос — вот уже несколько лет ведется работа по установлению коэффициента 3,5 к вычету из налога на прибыль по трудноизвлекаемым проектам. Пока остается 1,5. Поддерживаете ли вы увеличение до 3,5 по трудноизлекаемым?
— Очень аккуратно нужно подходить, конечно, к этим коэффициентам. Безусловно, мы должны слышать наши компании, которые нуждаются в поддержке. Но очень внимательно смотреть надо на то, что это даст для нашего бюджета.
— Когда может быть работа завершена?
— Мы проводим ее. Сейчас очень хорошие площадки дискуссионные есть. Есть взаимная связь, диалог с компаниями.
— И вот еще сложная тема по поводу "Уралкалия" и рудника СКРУ-2. Они обращались с тем, чтобы разрешили им сбрасывать отработанную соленую воду в камское водохранилище, так как иначе, по их данным, руднику грозит затопление. Как Минприроды к этому относится? И есть ли какие-то альтернативные методы решения проблемы?
— Мы не можем по-другому относиться, кроме как исходя из жестких экологических стандартов. Потому что река Кама, она имеет свои определенные параметры. Ухудшить мы воду не можем. Навредить животному миру — это неправильно. Поэтому Роспроднадзор имеет прямое поручение, помочь, безусловно, "Уралкалию", но разработать проект по утилизации воды, которая образуется.
— То есть утилизация, а не сброс всё-таки?
— Утилизация была бы идеальным вариантом, конечно.
— А есть возможность такая?
— Они рассматривают сейчас проектные работы.
— То есть о сбросе точно тогда не идет речь?
— Сброс ведется, но в рамках допущенных норм сегодня.
— Понятно. То есть, в общем, мы можем говорить о том, что об экологической катастрофе речи не идет?
— Для этого есть Минприроды, для этого есть Роспроднадзор с его функциями.
— А когда вы завершите оценку этих предложений "Уралкалия" и, собственно, возможных альтернативных методов?
— В ближайшее время.
— Да? Хорошо.
— Рабочая группа создана у нас.
— И вы вошли в еще одну рабочую группу, которая будет вовлекать российский бизнес в реализацию государственных инвестиционных проектов? Изначально обсуждалось, что это будут химики и металлурги. Есть еще какие-то предложения, кто это может быть?
— Это будут все компании, которые участвуют так или иначе в реализации указа президента.
— То есть практически речь идет обо всех российских компаниях? Никто не останется в стороне?
— Главное, что хочется — чтобы не было вот этого стереотипа, как многие считают, что компании не заинтересованы в экологических программах, в использовании наилучших доступных технологий. Это не так. Экология становится современной культурой нашего века, и все хотят соответствовать экологическим стандартам.
— То есть у вас уже добровольцы есть?
— Они не просто добровольцы. Некоторые идут впереди даже мировых требований.
— Сами предлагают?
— Конечно. Им это интересно. Они понимают, что это укрепит их позиции, в том числе, на международных полях.
— Понятно. Минприроды ставит перед собой задачу — к 2024 году увеличить объем переработки мусора с 7% до 60%. Что нужно сделать для того, чтобы эта цель была достигнута? И какие конкретно действия предпринимаются?
— Нужно создать новую отрасль переработки отходов в стране. Это очень тяжелая работа, над которой мы работаем. Она будет создана в виде проектного офиса, куда войдет проектная группа. Будет заместитель отдельный в министерства, курирующий это направление. Сегодня его нет, пока структуру меняем. Департамент будем создавать. И будет, безусловно, компания-интегратор. Мы ее называем публично-правовая компания, которая будет сопровождать бизнес-проекты по строительству сортировочного комплекса, мусороперерабатывающих заводов и вторичной переработки.
— То есть это будет четыре компании?
— Четыре, пока четыре, основных.
— А когда они начнут работать?
— Они, кто?
— Вот эти компании.
— Эти компании — со следующего года.
— То есть в начале года уже можно ждать?
— Хотелось бы, конечно, это сделать быстро.
— Действительно ли леса в России нуждаются в возвращении института лесников и егерей?
— Нуждаются, безусловно, в большей заботе, чем сегодня.
— И последний вопрос про контроль за свалками в Подмосковье. Планируется ли вернуть его на федеральный уровень?
— Пока не вижу в этом потребности. Московская область неплохо справляется с теми задачами, которые сегодня стоят перед ними. Работа непростая. Одна из самых тяжелых в стране. Мне кажется, у губернатора всё получается.

Для справки: Название компании: Российская Федерация, Министерство природных ресурсов и экологии (Минприроды России) Адрес: ********** Телефоны: ********** Факсы: ********** E-Mail: ********** Web: ********** Руководитель: ********** [Для просмотра контактных данных нужно зарегистрироваться или авторизироваться]