Константин Корищенко: Новый баланс: как изменится мировая экономика после пандемии. "РосБизнесКонсалтинг". 7 апреля 2020

Модель устойчивого бизнеса после кризиса будет основана на близости к государству.
Оценивать последствия эпидемии коронавируса для мировой и российской экономики, без сомнений, слишком рано. Но возможно предположить, что нас ждет «за поворотом», поскольку все крупнейшие страны уже определили свои стратегии противодействия сегодняшним трудностям.

Масштаб бедствия
Во-первых, экстраординарность ситуации иллюстрируется заявлением директора-распорядителя МВФ Кристалины Георгиевой, что более 80 развивающихся стран запросили у фонда финансовую помощь на общую сумму $2,5 трлн.
Во-вторых, падение цен на большинство сырьевых товаров (не только на нефть) составляет по индексу CRB, одному из ключевых, более 30% и возвращает рынки на уровни цен 20-летней давности. Справедливости ради следует отметить, что мировые цены на некоторые сырьевые товары (продукты и прежде всего зерно) с начала кризиса все же выросли на 10–15%, но сейчас возвращаются к прежним уровням.
В-третьих, уровень процентных ставок в мире вернулся ко дну 2008–2009 годов, после того как все крупнейшие Центральные банки привели свои ставки к минимальным значениям.
В-четвертых, страны G20 на «виртуальном» заседании 26 марта договорились добавить в мировую экономику более $5 трлн в виде монетарных и фискальных стимулов.
Насколько могут снизиться темпы роста в результате кризиса?
Для США и Европы делать прогнозы пока рано, а для Юго-Восточной Азии, включая Китай, уже есть оценка Мирового банка — с 5,8 до 2,1%, а в негативном сценарии так и вообще до минус 0,5%.
Но главный вопрос все же не в том, насколько затормозится экономика мира или конкретной страны. Важнее то, как экономика будет выглядеть после эпидемии, сможет ли вернуться к исходному виду, пусть и потеряв несколько процентов роста.
И здесь очевидного ответа нет.
Потери и возможности
Чтобы разобраться, следует составить список из отраслей, которые сильнее всего пострадали от самоблокады:
внешняя торговля;
транспорт (авиа, авто);
туризм, гостиницы и рестораны;
офлайн-сервисы и развлечения (парикмахерские, фитнес, спорт, театр, кино и т.д.).
Но есть и выигравшие:
локальная е-commerce, особенно продукты и готовая еда;
онлайн-развлечения;
производство и продажа медицинских препаратов и товаров;
медицина, прежде всего дистанционная;
производство и продажа продуктов.
Значительная часть финансовой отрасли также может найти положительные для себя стороны в сегодняшнем развитии событий.
Отдельного упоминания заслуживает нефтяная отрасль, которая по какому-то чудовищному совпадению вошла в штопор после неудачных переговоров стран ОПЕК+ и в те же дни, когда началось взрывное распространение COVID-19 в Европе и США.
Падение спроса почти на 20% привело к жесточайшему кризису перепроизводства, заполнению всех возможных хранилищ, тотальному фрахту всех доступных танкеров для хранения нефти. Продление такой ситуации на три—шесть месяцев приведет к вынужденной остановке большого количества скважин, и не только в сланце. Но это грозит и замораживанием инвестиций в новые проекты с приостановкой текущих, что может создать куда большие проблемы, чем простой переизбыток нефти. Как следствие, многие малые и средние компании могут не пережить этот кризис, но зато те, кто останется, с удовольствием поделят освободившуюся поляну.
Но вернемся ли мы к тому образу жизни, что вели до кризиса, или будем развивать новые привычки и подходы к бизнесу, которые сформировали сидя дома?
Бизнес — переход к распределенной модели

Аренда помещений, оплата работы сотрудников, организация бизнес-процессов вокруг «присутственного места», как показывает нынешний опыт, оказываются связаны с высокими рисками. Не сбой оборудования, не проблемы с контрагентами, не традиционные финансовые трудности, а совсем другой риск оказался ключевым — решение государства остановить бизнес-процессы. Причем страна может быть любая, от централизованного Китая до либеральной Великобритании.
Есть большая вероятность, что после выхода из карантина крупнейшие компании и собственники малого и среднего бизнеса начнут готовить стратегии перехода к распределенной бизнес-модели. К модели, в которой сотрудники по максимуму перемещаются в хоум-офисы и общение ведется даже не через почту или видеочат, а с использованием виртуальных заменителей совещаний, презентаций, присутствия. Разумеется, рабочее место на дому такого сотрудника необходимо существенно дооснастить. Недаром сейчас фиксируется резко выросший спрос на модемы и роутеры.
Государство — главный партнер и советник
Несомненно, борьба с коронавирусом — это благородная и весьма затратная задача. Но, решая ее, государство одновременно меняет все правила игры в экономике. Оказалось, что в некоторой ситуации можно:
остановить повседневную работу бизнеса в весьма благородных целях;
ограничить свободу передвижения товаров и людей по тем же основаниям;
изменить сформированную годами привычную налоговую систему;
оставить практически всю экономическую деятельность в состоянии неопределенности без какого-либо прогноза возврата к нормальной жизни.
Поэтому модель устойчивого бизнеса после кризиса будет основана на близости к государству. Можно предположить, что самой крупной компанией в России наряду с «Газпромом» и Сбербанком станет универсальный маркетплейс (условные «Госуслуги»), который сможет сконцентрировать большинство жизненно необходимых сервисов и своевременно обеспечивать население самым насущным — сначала услугами, а затем и товарами.
Традиционные наполнители бюджета, энергетические компании могут столкнуться с серьезными финансовыми проблемами из-за пониженного спроса на энергоносители, который из ситуативного и спекулятивного может превратиться в структурный и постоянный.
Трансформация экономики в сторону долгожданной диверсификации пока не набрала необходимой скорости, а денег на бюджетное стимулирование структурной перестройки может не хватить из-за кризиса на сырьевом рынке.
Конкуренция могла бы помочь повышению эффективности экономики, но тех, кто сможет конкурировать, остается все меньше и меньше в частном секторе. А после эпидемии им еще понадобятся и инвестиции для перевода бизнеса на посткризисную модель.
Вывод — государственная экономика будет только расширять свои позиции, и в этих условиях на первый план выйдут вопросы занятости, минимального гарантированного дохода, создания единой государственной ИТ-инфраструктуры. Для решения таких задач необходимы устойчивый бюджет и его стабильное наполнение за счет налоговых поступлений.
Новая распределенная модель бизнеса в сочетании с продолжением роботизации может привести к росту безработицы. В результате вырастет запрос на социальное обеспечение, а экономические отношения станут менее капиталистическими и более социалистическими.

Когда кончатся деньги

В таких обстоятельствах темпы роста экономики и вопросы роста/спада отойдут на второй план. В центре внимания будет оставаться стабильность, прежде всего в удовлетворении основных потребностей населения. А главным станет ответ на вопрос, как то или иное государство сможет обеспечить приемлемое существование для большинства населения, причем не полагаясь на частный бизнес как на основной ресурс.
И здесь для многих стран проблема очень большого государственного долга, для России пока не актуальная, и наполнения доходов бюджета ближайших двух-трех лет может оказаться неразрешимой.
Если катаклизмы, подобные вспышке COVID-19, начнут повторяться и государство продолжит бороться с ними подобными методами, то где взять столько денег? И если для их получения продавать облигации правительства своему и чужим Центральным банкам, то как долго это может продолжаться?
Ну и, наконец, надо помнить, что главный государственный долг не облигации, а деньги — доллары, евро, иены. И если к ним будет утрачено доверие, то погасить очередной кризис уже не получится.