"Он замечательный, но шокирует". Как вице-губернатор Албин подвесил судьбу музея Достоевского. "Фонтанка.ru". 11 октября 2018
12.10.2018 в 08:08 | Фонтанка.ru | Advis.ru
Совет по культурному наследию Петербурга воздержался от голосования, может ли музей Достоевского расшириться новым корпусом из стекла и гранита. Единодушию экспертов помешали вице-губернатор и Гоголь.
Вопреки репутации Достоевского как романиста, заседание Совета по культурному наследию, обсуждавшего расширение музея классика, впору сравнивать с пьесой. Причём гоголевской. Двадцать с лишним общественных деятелей и экспертов по архитектуре собрались 11 октября в КГИОП, чтобы оценить новый корпус из стекла и гранита. Его собирается пристроить к основному зданию музея в Кузнечном переулке фонд «Петербург Достоевского», один из основателей структуры — сын экс-главы РЖД Андрей Якунин.
Вопрос обсуждается с 2016 года, за это время градозащитники успели провести десятки пикетов, а архитектор Евгений Герасимов и глава музея Наталья Ашимбаева — обкатать свою презентацию на десятках совещаний. Предвидя, что дискуссия будет бурной, руководитель КГИОП Сергей Макаров призвал коллег говорить о «резонансном вопросе» в «конструктивном ключе», «без взаимных нападок» и «цивилизованно». Но тут же стало понятно, и что манёвр не совсем удался.
Действие первое, или «Памятник за рубль»
Как только Наталья Ашимбаева рассказала об основных характеристиках будущего здания и том, почему оно необходимо, с места поднялся депутат ЗакСа Борис Вишневский.
— Вы настаиваете на той архитектурной концепции, которая представлена? Существует ли гарантия того, что с этим зданием не произойдёт то же самое, что с Домом со львами? Оно сохранится за музеем? — посыпались вопросы. Народный избранник намекал на то, что фонд — частная структура, новый корпус станет его собственностью, а значит, будущее недвижимости — непрозрачно.
Не успела Ашимбаева ответить, что облик здания соответствует «музею XXI века», а «отеля класса люкс» в нём не появится, как координатор «Живого города» Юлия Минутина-Лобанова и депутат Алексей Ковалёв выступили со своими репликами: возможно ли строительство музея в другом месте? Советовались ли музейщики с местными жителями?
Не дав Ашимбаевой много времени на раздумья, к беседе подключился вице-губернатор Игорь Албин.
— Федор Михайлович проживал в Петербурге в 19 домах. Вы обратили внимание, что только четыре здания содержат мемориальные доски? Вы рассматривали какие-то другие подходы (к увековечению памяти писателя — Прим.Ред.)? Почему бы не поставить на фасадах этих зданий таблички? К тому же, есть программа, разработанная с КГИОП («Памятник за рубль» — Прим.Ред.): мы готовы передавать памятники истории и архитектуры за символическую плату. Вы не думали найти другое здание и передать его инвестору для создания музейного объекта? — поинтересовался чиновник.
Ашимбаева заверила, что альтернатив концепции не видит, а опрос среди горожан не проводила:
— Вы говорите, что строительство лишит местных жителей сквера. Но я не замечала, чтобы какие-то доброхоты или люди, которые заботятся об этом дворе, выходили на День благоустройства. Выходят только наши сотрудники, убирают мусор. Этого не делает никто другой.
Действие второе, или «Достоевский в Купчино»
Вслед за директором музея за кафедру вышел Евгений Герасимов. Архитектор, чья мастерская разрабатывала проекты «Невской ратуши», «Набережной Европы», а позже — и комплекса Верховного суда в Петербурге — продемонстрировал светскую сноровку в защите спорных проектов. Отвечал кратко, уверенно и фактически не оставляя собеседникам возможности продолжать разговор.
В ответ на вопрос доктора искусствоведения Владимира Лисовского, возможно ли отказаться от нового строительства и расширить музей, выкупив все квартиры в имеющемся здании, Герасимов заметил:
— Государству (за время существования музея — Прим.Ред.) удалось расселить три квартиры. Мы можем сто лет рассматривать такие варианты — воз будет и ныне там.
Борис Вишневский поинтересовался, позволяет ли профессиональный опыт Герасимова воссоздать фасад доходного дома, который в XIX веке стоял рядом с домом Достоевского, а позже был снесён.
— Не позволяет. Функционал того доходного дома не соответствует функционалу, который нужен музею, — отрезал архитектор.
Не удалось народному избраннику смутить Герасимова и вопросом о том, законно ли будут прорубаться проходы между старым зданием — памятником архитектуры — и новым:
— Безусловно. Мы внимательно изучили охранные обязательства, предметы охраны и считаем, что это возможно, и пройдём все необходимые и предписанные законодательством процедуры.
Евгений Герасимов уверен, что необходимость расширения давно назрела, сейчас на месте стройки — «курилка ИНЖЭКОНа», а новый корпус будет соответствовать передовому европейскому опыту и не уступать столичным электротеатру «Станиславский» или парку «Зарядье».
Герасимова поддержал и официальный рецензент Юрий Земцов, который полагает, что пристройка к музею «необходима с разных точек зрения»:
— Это смешно, когда задают вопрос: «А нельзя ли сделать это в другом месте?». Что, в Купчино, что ли? При том, что рядом с музеем есть свободное место. Это абсолютно невозможно.
Действие третье, или «Достоевский ч/б» и «насилие над горожанами»
Мнения членов Совета о новой концепции разошлись.
— Можно ли застроить этот сквер? Не просто можно, а нужно. Потому что он случайно возник в результате сноса здания. Мы здесь имели сплошную застройку, очень характерную для Петербурга Достоевского. И возведение дома на этом участке восстанавливает характерные черты городской среды эпохи Федора Михайловича, — рассуждал искусствовед, член Союза архитекторов Михаил Мильчик. — Но меня не устраивает, скажу откровенно, тот фасад, который нам предложен. Он акцентный, вступает в противотечение с главной ценностью — домом, который относится к Достоевскому.
Мильчик полагает, что Евгению Герасимову требуется «наступить на горло собственной песне» и сделать здание менее примечательным.
Президент Санкт-Петербургского Союза архитекторов Владимир Попов предложил определиться, что такое «аура Достоевского», и каким образом её можно восстановить.
— И если мы её восстанавливаем, то что делать со зданием ИНЖЭКОНа? С Кузнечным рынком? Давайте улице Марата вернем имя «Николаевская», а вместо метро на Владимирской устроим стоянку извозчиков, — отметил он.
Актёр, член Общественной палаты Петербурга и бывший директор Исаакиевского собора Николай Буров заявил, что «Достоевский похож на фасад» Евгения Герасимова, потому что писатель — «ч/б, а не полихром».
Глава Музея истории Петербурга Александр Колякин защищал проект с точки зрения музейщика:
— В Музей истории Петербурга входят восемь музеев по всему городу. И встроенные музеи, а у нас их три, — преступление. Я буду выходить на правительство Петербурга с вопросом радикального решения проблемы, — надо что-то с ними делать. Если у моей коллеги есть малейшая возможность выйти из этого состояния, — люди добрые, дайте ей возможность выползти.
Увидел в фасаде «провокацию» архитектор Никита Явейн, он считает, что общественность «чуть-чуть троллят». Но после обсуждений Герасимов обязательно уберёт «стеклянный градусник», разделяющий старое и новое здание, и громоздкий эркер, — поэтому концепцию вполне можно принять.
Острее всего против идей «Петербурга Достоевского» выступил профессор Академического института живописи, скульптуры и архитектуры им. Репина Андрей Пунин.
— Мне кажется, что этот проект создал 22-летний студент архитектурного факультета… Я это стилевое решение категорически отвергаю, — подчеркнул он.
«Не стал бы рассматривать даже в страшном сне» проект Герасимова и депутат Ковалёв, который уверен, что на пустыре у музея необходимо воссоздать историческое здание. Парламентарий Максим Резник обратился напрямую к «Якунину-сыну» (а совладелец «Петербурга Достоевского» присутствовал на обсуждении):
— Есть большое число людей, которые не смирятся с этим решением. Надо идти на компромисс, в Петербурге это неизбежно. Так Алексей Борисович Миллер в своё время пошёл на компромисс. Вы можете завоевать в сердцах Петербурга авторитет очень надолго, может быть, навсегда. Либо вы войдете в историю как человек, который собирался большую часть горожан «изнасиловать». Не надо этого делать.
Действие четвертое. «Ревизор»
Компромисс — по крайней мере, среди членов Совета — похоже, нашёлся в реплике зампредседателя петербургского отделения ВООПИиК Александра Кононова. Эксперт предложил коллегам в целом поддержать необходимость развития музея, но дополнительно обсудить, как «деликатно вписать в среду» новый корпус.
Казалось бы, все члены Совета уже готовы были проголосовать за это и разойтись. Но тут микрофон снова включил вице-губернатор Игорь Албин. Он вспомнил «историю из столичной жизни» — экспериментальную постановку гоголевского «Ревизора», которую однажды посетил.
— Шок я испытал с первой минуты. В большой кровати лежал Хлестаков с голыми ногами. Бобчинский и Добчинский в неглиже перемещались по сцене, — отметил Албин и вернулся к теме совещания. — Здесь собрались авторитетные люди, прочитали блестящие доклады. Но какое-то сомнение лично у меня осталось. Мы теряем открытое общественное пространство, это всегда плохо. Я попрошу Центральный район поговорить с людьми, понять их позицию. Подумайте, конечно, над фасадом. Он замечательный, но шокирует многих, кто его видит. Предлагаю воздержаться (от голосования — Прим. Ред.) и продолжить пока дискуссию.
Дальнейшее несколько напоминало немую сцену из того же «Ревизора». В зале раздались реплики: «Нет, давайте голосовать!». Однако к публике не очень-то прислушивались. Сказав «Коллеги, спасибо!», Игорь Албин покинул зал, а члены Совета по наследию растерянно остались обсуждать случившееся.
Такая концовка заседания — событие нерядовое. «Фонтанка» спросила у председателя КГИОП Сергея Макарова, как дальше будет решаться судьба музея.
— Посмотрим. Мы пообщаемся с архитектором и поймем, — ответил чиновник.
Андрей Якунин, которого сразу после заседания можно было увидеть на площади Ломоносова, окруженного сотрудницами музея, не терял оптимизм:
— Не нужно забывать, что совет — совещательный орган. То, что нам надо сделать, никоим образом не изменилось. Нам надо работать с администрацией, юристами и в максимально короткие сроки обеспечить выделение участка под строительство. Как только это будет сделано, Евгений Львович сможет приступить к нормальному проектированию. Дальше есть процесс согласования проектной документации, в котором в том числе предусмотрены и общественные слушания, — рассказал он «Фонтанке».
— То есть сегодняшнее заседание вы рассматриваете как победу?
— Я рассматриваю его как часть жизни. Любой стакан можно увидеть либо наполовину пустым, либо наполовину полным.
— Обсуждали ли вы будущее музея с исполняющим обязанности губернатора Александром Бегловым?
— Мы как фонд будем работать с любой администрацией, которая есть в городе. Учитывая послужной список Александра Беглова, я считаю, что с точки зрения поддержки культурных инициатив мы многое сделаем вместе.
— Так совещание с Бегловым уже было?
— Я убежден, что взаимодействие с губернатором практично, логично и целесообразно. К счастью или сожалению, в список проблем, которые нужно решить за первую неделю, наш вопрос не вошёл.
Вопреки репутации Достоевского как романиста, заседание Совета по культурному наследию, обсуждавшего расширение музея классика, впору сравнивать с пьесой. Причём гоголевской. Двадцать с лишним общественных деятелей и экспертов по архитектуре собрались 11 октября в КГИОП, чтобы оценить новый корпус из стекла и гранита. Его собирается пристроить к основному зданию музея в Кузнечном переулке фонд «Петербург Достоевского», один из основателей структуры — сын экс-главы РЖД Андрей Якунин.
Вопрос обсуждается с 2016 года, за это время градозащитники успели провести десятки пикетов, а архитектор Евгений Герасимов и глава музея Наталья Ашимбаева — обкатать свою презентацию на десятках совещаний. Предвидя, что дискуссия будет бурной, руководитель КГИОП Сергей Макаров призвал коллег говорить о «резонансном вопросе» в «конструктивном ключе», «без взаимных нападок» и «цивилизованно». Но тут же стало понятно, и что манёвр не совсем удался.
Действие первое, или «Памятник за рубль»
Как только Наталья Ашимбаева рассказала об основных характеристиках будущего здания и том, почему оно необходимо, с места поднялся депутат ЗакСа Борис Вишневский.
— Вы настаиваете на той архитектурной концепции, которая представлена? Существует ли гарантия того, что с этим зданием не произойдёт то же самое, что с Домом со львами? Оно сохранится за музеем? — посыпались вопросы. Народный избранник намекал на то, что фонд — частная структура, новый корпус станет его собственностью, а значит, будущее недвижимости — непрозрачно.
Не успела Ашимбаева ответить, что облик здания соответствует «музею XXI века», а «отеля класса люкс» в нём не появится, как координатор «Живого города» Юлия Минутина-Лобанова и депутат Алексей Ковалёв выступили со своими репликами: возможно ли строительство музея в другом месте? Советовались ли музейщики с местными жителями?
Не дав Ашимбаевой много времени на раздумья, к беседе подключился вице-губернатор Игорь Албин.
— Федор Михайлович проживал в Петербурге в 19 домах. Вы обратили внимание, что только четыре здания содержат мемориальные доски? Вы рассматривали какие-то другие подходы (к увековечению памяти писателя — Прим.Ред.)? Почему бы не поставить на фасадах этих зданий таблички? К тому же, есть программа, разработанная с КГИОП («Памятник за рубль» — Прим.Ред.): мы готовы передавать памятники истории и архитектуры за символическую плату. Вы не думали найти другое здание и передать его инвестору для создания музейного объекта? — поинтересовался чиновник.
Ашимбаева заверила, что альтернатив концепции не видит, а опрос среди горожан не проводила:
— Вы говорите, что строительство лишит местных жителей сквера. Но я не замечала, чтобы какие-то доброхоты или люди, которые заботятся об этом дворе, выходили на День благоустройства. Выходят только наши сотрудники, убирают мусор. Этого не делает никто другой.
Действие второе, или «Достоевский в Купчино»
Вслед за директором музея за кафедру вышел Евгений Герасимов. Архитектор, чья мастерская разрабатывала проекты «Невской ратуши», «Набережной Европы», а позже — и комплекса Верховного суда в Петербурге — продемонстрировал светскую сноровку в защите спорных проектов. Отвечал кратко, уверенно и фактически не оставляя собеседникам возможности продолжать разговор.
В ответ на вопрос доктора искусствоведения Владимира Лисовского, возможно ли отказаться от нового строительства и расширить музей, выкупив все квартиры в имеющемся здании, Герасимов заметил:
— Государству (за время существования музея — Прим.Ред.) удалось расселить три квартиры. Мы можем сто лет рассматривать такие варианты — воз будет и ныне там.
Борис Вишневский поинтересовался, позволяет ли профессиональный опыт Герасимова воссоздать фасад доходного дома, который в XIX веке стоял рядом с домом Достоевского, а позже был снесён.
— Не позволяет. Функционал того доходного дома не соответствует функционалу, который нужен музею, — отрезал архитектор.
Не удалось народному избраннику смутить Герасимова и вопросом о том, законно ли будут прорубаться проходы между старым зданием — памятником архитектуры — и новым:
— Безусловно. Мы внимательно изучили охранные обязательства, предметы охраны и считаем, что это возможно, и пройдём все необходимые и предписанные законодательством процедуры.
Евгений Герасимов уверен, что необходимость расширения давно назрела, сейчас на месте стройки — «курилка ИНЖЭКОНа», а новый корпус будет соответствовать передовому европейскому опыту и не уступать столичным электротеатру «Станиславский» или парку «Зарядье».
Герасимова поддержал и официальный рецензент Юрий Земцов, который полагает, что пристройка к музею «необходима с разных точек зрения»:
— Это смешно, когда задают вопрос: «А нельзя ли сделать это в другом месте?». Что, в Купчино, что ли? При том, что рядом с музеем есть свободное место. Это абсолютно невозможно.
Действие третье, или «Достоевский ч/б» и «насилие над горожанами»
Мнения членов Совета о новой концепции разошлись.
— Можно ли застроить этот сквер? Не просто можно, а нужно. Потому что он случайно возник в результате сноса здания. Мы здесь имели сплошную застройку, очень характерную для Петербурга Достоевского. И возведение дома на этом участке восстанавливает характерные черты городской среды эпохи Федора Михайловича, — рассуждал искусствовед, член Союза архитекторов Михаил Мильчик. — Но меня не устраивает, скажу откровенно, тот фасад, который нам предложен. Он акцентный, вступает в противотечение с главной ценностью — домом, который относится к Достоевскому.
Мильчик полагает, что Евгению Герасимову требуется «наступить на горло собственной песне» и сделать здание менее примечательным.
Президент Санкт-Петербургского Союза архитекторов Владимир Попов предложил определиться, что такое «аура Достоевского», и каким образом её можно восстановить.
— И если мы её восстанавливаем, то что делать со зданием ИНЖЭКОНа? С Кузнечным рынком? Давайте улице Марата вернем имя «Николаевская», а вместо метро на Владимирской устроим стоянку извозчиков, — отметил он.
Актёр, член Общественной палаты Петербурга и бывший директор Исаакиевского собора Николай Буров заявил, что «Достоевский похож на фасад» Евгения Герасимова, потому что писатель — «ч/б, а не полихром».
Глава Музея истории Петербурга Александр Колякин защищал проект с точки зрения музейщика:
— В Музей истории Петербурга входят восемь музеев по всему городу. И встроенные музеи, а у нас их три, — преступление. Я буду выходить на правительство Петербурга с вопросом радикального решения проблемы, — надо что-то с ними делать. Если у моей коллеги есть малейшая возможность выйти из этого состояния, — люди добрые, дайте ей возможность выползти.
Увидел в фасаде «провокацию» архитектор Никита Явейн, он считает, что общественность «чуть-чуть троллят». Но после обсуждений Герасимов обязательно уберёт «стеклянный градусник», разделяющий старое и новое здание, и громоздкий эркер, — поэтому концепцию вполне можно принять.
Острее всего против идей «Петербурга Достоевского» выступил профессор Академического института живописи, скульптуры и архитектуры им. Репина Андрей Пунин.
— Мне кажется, что этот проект создал 22-летний студент архитектурного факультета… Я это стилевое решение категорически отвергаю, — подчеркнул он.
«Не стал бы рассматривать даже в страшном сне» проект Герасимова и депутат Ковалёв, который уверен, что на пустыре у музея необходимо воссоздать историческое здание. Парламентарий Максим Резник обратился напрямую к «Якунину-сыну» (а совладелец «Петербурга Достоевского» присутствовал на обсуждении):
— Есть большое число людей, которые не смирятся с этим решением. Надо идти на компромисс, в Петербурге это неизбежно. Так Алексей Борисович Миллер в своё время пошёл на компромисс. Вы можете завоевать в сердцах Петербурга авторитет очень надолго, может быть, навсегда. Либо вы войдете в историю как человек, который собирался большую часть горожан «изнасиловать». Не надо этого делать.
Действие четвертое. «Ревизор»
Компромисс — по крайней мере, среди членов Совета — похоже, нашёлся в реплике зампредседателя петербургского отделения ВООПИиК Александра Кононова. Эксперт предложил коллегам в целом поддержать необходимость развития музея, но дополнительно обсудить, как «деликатно вписать в среду» новый корпус.
Казалось бы, все члены Совета уже готовы были проголосовать за это и разойтись. Но тут микрофон снова включил вице-губернатор Игорь Албин. Он вспомнил «историю из столичной жизни» — экспериментальную постановку гоголевского «Ревизора», которую однажды посетил.
— Шок я испытал с первой минуты. В большой кровати лежал Хлестаков с голыми ногами. Бобчинский и Добчинский в неглиже перемещались по сцене, — отметил Албин и вернулся к теме совещания. — Здесь собрались авторитетные люди, прочитали блестящие доклады. Но какое-то сомнение лично у меня осталось. Мы теряем открытое общественное пространство, это всегда плохо. Я попрошу Центральный район поговорить с людьми, понять их позицию. Подумайте, конечно, над фасадом. Он замечательный, но шокирует многих, кто его видит. Предлагаю воздержаться (от голосования — Прим. Ред.) и продолжить пока дискуссию.
Дальнейшее несколько напоминало немую сцену из того же «Ревизора». В зале раздались реплики: «Нет, давайте голосовать!». Однако к публике не очень-то прислушивались. Сказав «Коллеги, спасибо!», Игорь Албин покинул зал, а члены Совета по наследию растерянно остались обсуждать случившееся.
Такая концовка заседания — событие нерядовое. «Фонтанка» спросила у председателя КГИОП Сергея Макарова, как дальше будет решаться судьба музея.
— Посмотрим. Мы пообщаемся с архитектором и поймем, — ответил чиновник.
Андрей Якунин, которого сразу после заседания можно было увидеть на площади Ломоносова, окруженного сотрудницами музея, не терял оптимизм:
— Не нужно забывать, что совет — совещательный орган. То, что нам надо сделать, никоим образом не изменилось. Нам надо работать с администрацией, юристами и в максимально короткие сроки обеспечить выделение участка под строительство. Как только это будет сделано, Евгений Львович сможет приступить к нормальному проектированию. Дальше есть процесс согласования проектной документации, в котором в том числе предусмотрены и общественные слушания, — рассказал он «Фонтанке».
— То есть сегодняшнее заседание вы рассматриваете как победу?
— Я рассматриваю его как часть жизни. Любой стакан можно увидеть либо наполовину пустым, либо наполовину полным.
— Обсуждали ли вы будущее музея с исполняющим обязанности губернатора Александром Бегловым?
— Мы как фонд будем работать с любой администрацией, которая есть в городе. Учитывая послужной список Александра Беглова, я считаю, что с точки зрения поддержки культурных инициатив мы многое сделаем вместе.
— Так совещание с Бегловым уже было?
— Я убежден, что взаимодействие с губернатором практично, логично и целесообразно. К счастью или сожалению, в список проблем, которые нужно решить за первую неделю, наш вопрос не вошёл.